П

редлагаю вам фрагменты (выписки) из научных работ, объединённые одной темой: что такое вождество и что такое государство.
«Происхождение неравенства, цивилизации и государства» Глава 10. Древняя Русь в антропологической перспективе, с.221-222

Р.Карнейро "Вождество - это автономная политическая единица, включающая в себя несколько деревень или общин, находящихся под постоянной властью вождя" (у Берёзкина, с.6) Леонида Сергеевича Васильева:
«История Древнего Востока : учебное пособие для академического бакалавриата» Глава 2. Формирование государства, с.46-47


«Описанный в предыдущей главе процесс политогенеза в основных своих пунктах — с бесчисленными вариациями и модификациями — универсален. Так или примерно так возникали надобщинные политические структуры у всех народов и во все времена, вплоть до XX столетия, что засвидетельствовано полевыми материалами антропологов, сыгравшими важнейшую роль в реконструкции этого процесса. [Выделено мной - В.Замятин] Но как шло дело дальше? Как на базе небольшого и примитивно организованного племенного протогосударства, а затем — что случалось, как явствует из известной нам истории, неизмеримо реже (во всяком случае, если иметь в виду первичные очаги урбанистической цивилизации) — на фундаменте города-государства формировались более развитые социополитические системы администрации? Что при этом играло основную роль? Как сказывалась утвердившаяся структура власти-собственности на статусе того, кто оказывался в силу сложившихся обстоятельств высшим субъектом власти? Что в этом смысле представляли собой возникавшие многочисленные разные и достаточно еще примитивные модификации государства?"
Племена, племенные протогосударства, не имея собственных потенций, не принимали прямого непосредственного участия в последующей эволюции, хотя и могли быть втянуты в нее внешними силами. Иначе обстояло дело с городами государствами зон урбанистических цивилизаций, как двух первичных, так и всех вторичных и более поздних. Ведь только и именно они имели необходимые потенции для последующей эволюции. Именно их правители примыкали к числу тех, кто был готов дать адекватный ответ на обращенный к ним вызов, и это сыграло огромную роль в процессе формирования государственности. Существенно, что речь идет не только о государствах на Востоке, хотя как раз там первые государства и возникали, а вообще о государстве как важнейшем из институтов в истории человечества. Важно также заметить, что с возникновением государства в зоне урбанистической цивилизации государственность как принципиальная новация по сравнению не только с общиной, но и с племенем, с племенным протогосударством-чифдом, стало основной и естественной формой уже не только социального, но и социополитического существования человечества. Мало того, возникновение городской культуры дало мощный толчок развитию заметно усложнившегося общества. Цивилизованное общество, государство как новообразование типа города-государства с разделением труда и обменом деятельностью оказалось новой ступенью в процессе эволюции, безусловно, более высокой по сравнению с примитивным племенным протогосударством, особенно кочевым. Вне всяких сомнений и при всех несовершенствах структуры, о которых еще будет идти речь, появление урбанистических центров было по сравнению с племенным протогосударством большим шагом вперед.»

Н.Н.Крадин. «Происхождение неравенства, цивилизации и государства» Глава 10. Древняя Русь в антропологической перспективе, с.221-222
«Интеграция общества на государственном уровне требует специализированной бюрократии, единой религии, судопроизводства и полицейской машины. Государство предполагает наличие особых специализированных учреждений, предназначенных для управления. При этом нужно иметь в виду, что в предгосударственных обществах (в вождествах) также есть разные категории, причастные к управлению. К их числу относят так называемых "общих функционеров", которые могут выполнять несколько различных функций, в зависимости от указания сверху, и неформальных лиц, оказывающих влияние в силу своего положения (родственники вождя, жрецы, прорицатели и др.). Только специальные функционеры [выделено Н.Н.Крадиным] могут быть отнесены к категории бюрократов. Возможно, это единственный универсальный критерий государственного общества. Нельзя не согласиться с выводом К.Виттфогеля, который сформировал данную закономерность в виде сжатой характеристики: государство - это управление профессионалов. (Wittfogel 1957:239.) (Wittfogel K.A. Oriental Despotism. New Haven: Yale University Press ).
Кроме того, нужно иметь ввиду, что государство - это институт управления обществом. Следовательно, он не может состоять из нескольких человек, а должен включать большое количество [выделено Н.Н.Крадиным] лиц, причастных к управленческой деятельности. Данные лица получают вознаграждение и имеют схожую систему ценностей и установок (габитус). В сложившемся государстве, в зависимости от выполняемых функций, чиновники могут быть сгруппированы в специализированные подразделения или ведомство (министерства, канцелярии и т.д.). В период формирования государства их деятельность может быть не институализирована, и они концентрируются при дворе или ставке правителя ("штабе" - в концепции М.Вебера). Подобные общества принято называть ранними государствами.*

* В советской литературе для подобных обществ использовались термины "дофеодальные общества", "варварские государства", "раннеклассовые общества" и др. В американской антропологии и археологии часто используется понятие "архаические государства". Напомним, что впервые вопрос о выделении данной стадии был поставлен ещё в середине прошлого века С.В.Юшковым (1946) (Юшков С.В. К вопросу о дофеодальном (варварском) государстве. Вопросы истории. № 7: 45-46)

Р.Карнейро "Вождество - это автономная политическая единица, включающая в себя несколько деревень или общин, находящихся под постоянной властью вождя" (у Берёзкина, с.6)
"Однако эволюционизируют не типы обществ (от общин через деревни и вождества к государствам), а различные параметры (демографические, технологические, логистические, идеологические и пр.), которые эти общества характеризуют." (Берёзкин. с.8).
"Число работ, посвящённых типологии и общим проблемам функционирования политических систем, явно превышает число обществ, данные по которым используются в качестве примеров" (Берёзкин с.8)
"Сложными мы называем общества, имеющие надобщинный уровень организации, а среднемасштабными - те из них, в которых отсутствуют институты, характерные для государства. Практически, однако, провести между типами обществ чёткую грань невозможно...

Какие же факты, известные по материалам археологии, можно использовать в качестве свидетельств усложнения политической организации ?
...
Общественно-культовые сооружения . Любые объекты сочетают практическую направленность с символической ценностью. Тем не менее в некоторых преобладает утилитарная функция (каналы, сельскохозяйственные террасы и пр.), а в других - символическая. Отделить собственно культовые сооружения от административно-общественных по данным археологии трудно, а часто вообще невозможно. Неизвестно, например, являются ли монументальные здания Урука храмами в узком значении или они имели более широкие функции [Gibson 2010:87]...
Главное, о чем свидетельствуют масштабные общественные работы, - это координация труда многих людей и соответственно наличие больших и достаточно сплочённых коллективов...
Наличие изделий, производство или доставка которых объективно дороги, причём утилитарная полезность соответствующих предметов, если она имеется, не оправдывает затраченного труда. Речь идёт о предметах как из редкого сырья (из драгоценных металлов и камней редкий пород), так и из доступного сырья. В последнем случае высокая стоимость предметов определяется дефицитом специалистов, способных их изготовить...
Крупные поселения . Жизнь в них при отсутствии современных средств снабжения и санитарии имела очевидные неудобства по сравнению с жизнью в небольших деревнях и хуторах близ сельскохозяйственных и промысловых угодий. Эти минусы должны были перекрываться преимуществами, проистекающими из контактов значительного числа людей....К числу крупнфх мы будем относить поселения численностью не менее 1,5-2 тыс. человек.
Трёх-и (тем более) четырёхуровневая иерархия поселений по размеру и различия в характере сооружений на поселениях разного ранга. Невозможно сказать наверняка, в какой степени системы поселений отражают иерархию в принятии решений в тех или иных древних обществах... [Три уровня - сложное вождество, четыре уровня - государство Джонсон 1986; Jonson 1980 Wrigt,Jonson 1975]...(Берёзскин с.10-13)

"Как давно замечено, в ранних сложных обществах, если они не основаны на горизонтальных связях и имеют определённый властный центр, авторитет этого центра обеспечивается его способностью организовать ритуалы, к которым население ощущает свою причастность. По дритуалами имеется ввиду формализованная коллективная деятельность, не связаная напрямую с производством средств существования и обороной. Ритуалы дороги, и для их организации требуется расширение производства. А чтобы мобилизовать работников для производства, необходимо устраивать всё более пышные ритуалы. Выход из порочного круга - признание обществом верховной власти в качестве института, необходимость и очевидная данность которого сомнению больше не подвергается. Тогда в прогрессирующем усложнении ритуалов отпадает необходимость. Система специализированного управления, воспринимаемого обществом как безальтернативная норма, и есть государство [Drennan 1976: 360] Если конкретная полития распадается, но состояние безвластия будет восприниматься как пременное и противоречащее "природе вещей", государство быстро регенерирует. Это, если так можно выразиться, эмное понимание государства, в отличие от его этных определений, описывающих объективно существующие институты, которые исследователи договорились считать признаками государства [Harris 1979: 53; Pike 1954:8-12] ... без признания самим обществом государственности как культурной нормы соответствующие формы организации не могли быть стабильными". (у Берёзкина 13-14)

"В любом обществе элита имеет ограниченный выбор стратегий, обеспечивающих её доминирование. Это контроль над продовольственными ресурсами ("staple finance"), продуктами престижного потребления ("wealth finance") [D'Altroy, Earle 1985] эзотерическим знанием" (Берёзкин 204)

"Исследования последних десятилетий показывают, насколько по-разному шло становление сложных обществ в Америке и на Ближнем Востоке. В обоих случаях значительный рост социально-политической сложности был невозможен без перехода к производящему хозяйству, но процесс изменений имел собственный импульс. Усложнение общества началось до появления земледелия и тем более до егопревращения в ведущую отрасль экономики. Различия в динамике политогенеза в первичных очагах образования государств в Старом и Новом Свете связаны с различием не столько природной среды, сколько культурных традиций. Как, когда и почему эти традиции приобрели свойственные им черты - вопрос особый" (Берёзкин с.207)

Л.С.Васильев. «История Древнего Востока : учебное пособие для академического бакалавриата» Глава 2. Формирование государства, с.270-271

«Государство — это форма самоорганизации каждого из вышедших за пределы первобытности обществ, как древних, так и значительно более поздних.
Из этой генеральной дефиниции следует очень важный для истории вывод: каково общество, таково и сложившееся в нем государство. И другой вывод, звучащий несколько или даже много пессимистичней: чтобы создать более совершенное, справедливое, гармоничное и т.п. государство, следует сначала усовершенствовать общество. Или, говоря иначе, если в чем-то постепенно и последовательно меняется общество, то вслед за ним и в зависимости от перемен в нем изменится и государство.»
«Неодинаковые, даже более того, кардинально отличные одна от другой восточная и античная структуры всегда представляли собой принципиально разные формы общественных связей. В одном случае эти связи отдавали безусловный приоритет общему коллективистскому началу, складывавшемуся и крепившемуся на протяжении тысячелетий и потому ставшему нерушимой традицией. Государство здесь логично превращалось в верхушку, крышу, в зонтик, защищавший покорный правителю коллектив. В другом случае на передний план в ходе социальной мутации вышел индивидуализм частных собственников, сумма которых являла собой коллектив самодостаточных личностей, для нужд и защиты интересов которых как раз и возникал аппарат администрации, вначале весьма примитивный.
Разумеется, в жизни не все так четко и однозначно. В одном и том же античном обществе могли то существовать демократические формы власти, то наступать эпохи тирании. Но в общем и целом основная закономерность брала свое. Поколебленная норма восстанавливалась. Античность оставалась символом демократии, хотя далеко не вся античная Греция (тем более это относится к Риму) и далеко не всегда античность в целом имела демократические режимы. И на Востоке, как уже было показано, существовали очень разные общества. Индийское общество не было похоже на китайское, а египетское на вавилонское. Соответственно разными были и государства во всех этих регионах. Другое дело, что все они, как общества, так и государства, были в конечном счете обществами и государствами восточного типа и тем принципиально отличались от античных. Однако, если абстрагироваться от сущностного сходства всех обществ и государств Востока, о котором шла речь, то разница между ними окажется хотя и второстепенной, но вполне значимой и даже впечатляющей.»
«История Древнего Востока : учебное пособие для академического бакалавриата» Глава 2. Формирование государства, с.47-49
Все выделения жирным шрифтом в тексте даны автором - Л.С.Васильевым
Все пояснения в квадратных скобках [...] мои - В.Замятин

«2.1. Укрепление и сакрализация власти правителя.

Обратимся теперь к другой стороне изучаемого процесса. Как описанное формирование структуры, с наибольшей отчетливостью проявившее себя в рамках города-государства, повлияло на статус правителя ? Урбанистическая [т.е. городская] цивилизация, как и неотъемлемое ее новое социополитическое качество — государство с городским центром, — демонстрировала гораздо более усложненную структуру по сравнению с тем, что было нормой прежде. Перед нами уже на самом раннем этапе становления такого рода государственного образования предстает не только разветвленная система иерархической взаимосвязи центра [Киева в нашем случае] с окраинными деревнями-общинами, но и, что крайне важно, устоявшаяся практика разделения труда. Если до того, вплоть до возникновения племени, все группы социоэтнической общности были по характеру их деятельности одинаковыми, и на этом общем фоне выделялся лишь вождь, который со своей небольшой дружиной отличался от остальных тем, что не был занят в процессе производства пищи, то теперь ситуация резко изменилась. Само появление городского центра, что следует расценивать как великую социально-экономическую новацию, весьма отличало город от деревенской общины.

В рамках древневосточного [древнеруского в нашем случае] города социальная и политическая иерархия видна сразу же. Здесь тесно скучено несколько разных групп профессионалов и прислуги и в то же время социальных слоев-страт, одни из которых управляют, тогда как другие помогают им в этом, исполняя разные функции, необходимые для нормального существования понемногу разраставшейся структуры в целом. Своеобразные верхи аппарата административной власти представлены высшим разрядом администраторов [князь с ближайшим окружением и "старцы градские" - городские старейшины], тесно связанным, чаще всего переплетающимся с ним слоем жрецов [у нас языческими жрецами вообще назывались "волхвы". Персональный состав языческой элиты среди волхвов нам сегодня не известен, но в существовании подобной элиты среди волхвов лично у меня сомнений нет. Затем языческих волхвов сменили служители христианской церкви, высшим слоем которых на Руси можно назвать "митрополита", "епископов". Думаю, к ним следует отнести руководителей (настоятелей) крупнейших монастырей и крупнейших, в первую очередь кафедральных церквей. Но в древнеруском обществе служители культа не играли такой важной роли в управлении формирующимся государством, как на Древнем Востоке. Исключением можно назвать новгородское государство, где глава церкви играл огромную роль в государственном механизме], а также очень значимой дружины воинов например, [высший слой княжеской дружины - "бояре". Затем, вероятно, термин "бояре" распространился на верхушку городской элиты, старейшин]. И хотя в рамках данной верхушки тоже есть свои начальники и подчиненные, т.е. определенная властная иерархия, в целом перед нами верхи формирующегося административного аппарата. Ниже находится более многочисленный слой чиновников среднего уровня [подробно описан в руских летописях и законах - "Правдах..", ввиду многочисленности терминов не буду их приводить], в который включены помощники жрецов, включая писцов [а вот особой социальной группы, известной на востоке как "писцы", у нас не было. Древнеруские "летописцы" выполняли другую функцию], главы отдельных групп ремесленников, прежде всего кузнецов-оружейников, и торговцев, мастера-профессионалы в сфере строительства, а также разного рода не слишком еще опытные воины, приближенные охранники правителя, его домочадцы, заведующие амбарами и складами ["ключники" в нашем случае] и т.п. Еще ниже — различного рода слуги, малозначительные работники и, как правило, уже и чужестранцы из числа пленников-рабов. Все они так либо иначе, в той или другой степени оказывались причастными к управлению и в силу этого являли собой категорию лиц, не обязанных заниматься регулярным производством пищи, что, впрочем, никогда не мешало некоторым из них, чаще всего низшим по рангу, выполнять не только необходимую грубую физическую работу по долгу службы, но и получать в виде оплаты или на правах аренды землю из храмового фонда [возможно и/или общинного городского фонда ?], на которой они работали так же, как то происходило в периферийных деревнях-общинах. Разве что, в отличие от общинников, они не были обязаны платить налоги в казну.

Вся эта сложная и все более усложнявшаяся иерархическая пирамида была в состоянии постоянной динамики. И если некоторые должности (жрецы, ремесленники, отчасти воины) требовали серьезной специализации, что, впрочем, не заставляло и их вечно оставаться на одной ступени служебной иерархии, то для остальных всегда существовала перспектива выдвинуться, чем наиболее способные из них, не исключая рабов, всегда умело пользовались. За счет этого административная система постоянно совершенствовалась, во всяком случае могла стремиться к этому, что в реальности, вполне естественно, зависело от правителя или от его умных советников, наличие либо отсутствие которых, равно как и степень контроля за ними опять-таки зависели от правителя». Леонида Сергеевича Васильева:
«История Древнего Востока : учебное пособие для академического бакалавриата» Глава 2. Формирование государства, с.272-276
(Все выделения в тексте даны автором - Л.С.Васильевым)

«Подчиненное государству общество в Египте, например, почти не было заметно, ибо оно было практически растворено в институтах всемогущего государства. В Китае голос его был слышен, как в форме идей, так и в виде определенных организаций. В Шумере и Вавилонии общество в целом и индивиды как часть его сумели отстоять даже некоторые формальные права, отраженные в системе законов. Наконец, в Индии общество в форме варн и каст, в виде классической индийской общины в некотором смысле даже выходило на передний план. Но отрицало ли это государство и ставило ли под сомнение его безусловный приоритет над обществом? Отнюдь. Государство везде, включая и Индию, абсолютно господствовало над обществом. Нужно только оговориться, что речь идет не о данном конкретном государстве, сильном или слабом, но о государстве как о системе институтов и высшей власти, как о ведущем элементе в сложившейся системе отношений. В ранний период, когда еще не было никаких признаков частной собственности, а государство вообще нигде ни в какой форме не существовало, господство власти над обществом не было заметным просто в силу того, что государство (власть) и общество тогда практически не были еще расчленены. Позже, когда начался процесс политогенеза, государство стало формой организации общества, а выросшие на основе общественных должностей власть имущие, теперь уже организованные в аппарат власти, вполне искренне могли считать себя и действительно быть на службе у общества, организованного в виде государства. По мере развития и особенно в связи с ростом престижного потребления и успехами процесса приватизации изменение общей ситуации проявилось, в частности, в том, что государство в лице аппарата власти отделилось от общества и противопоставило себя ему, одновременно подчинив его себе. «Предоставленное самому себе и стремившееся защититься от давления на него со стороны государства (правда, в небольшой степени, ибо государство по-прежнему оставалось системой институтов, возникших во имя самосохранения социума), общество стало заботиться о создании какой-то альтернативы. Она была найдена, хотя и не везде, в виде системы социальных корпораций, которые призваны были как заново сорганизовать его членов в новой, более дробной, форме, так и противостоять нажиму со стороны власти, произволу власть имущих. Частично этими корпорациями стали существовавшие издревле формы, т.е. семья, клан, община, а частично возникли новые — каста, цех, секта. Некоторые из новых форм не только воспроизводили старые отношения зависимости младших и слабых от старшего и сильного, патронажно-клиентные, но придали им некую новую сущность, поставив упомянутую и уходящую в глубокую историю клиентельную связь (вспомним папуасских бигменов) как бы на новую основу имущественной зависимости от процветающего частного собственника, какого-либо влиятельного в общине богача-землевладельца, кровно заинтересованного в такого рода поддержке.
Стоит заметить, что социальные корпорации были в интересах не только создавшего и усилившего их значимость общества, но также и государства, ибо они были удобным рычагом для управления разросшейся социополитической структурой. Чиновнику не было нужды вникать во внутренние дела каждой деревни, касты, цеха или секты, ему было достаточно наладить контакт с руководителем корпорации и через него управлять ею. По отношению же к обществу в целом и к государству каждая из корпораций (а их было немало, сферы их влияния могли пересекаться и совпадать, а человек мог принадлежать параллельно нескольким из них — к клану, общине, секте) являла собой автономную ячейку, обладавшую известным самоуправлением.

Пример
Сложившаяся в качестве элемента метаструктуры восточных обществ система корпораций гармонично вписалась в нее и во многом определила линии генеральных связей и противоречий, характерных для цивилизаций Востока. В Индии ведущей формой были касты и общины, в Китае — семьи, кланы, землячества и секты, на Ближнем Востоке — общины, семьи, кланы.

Социальные корпорации были известны и Европе, но там они играли несколько иную роль, ибо на передний план выступали личностные интересы, что было связано с господством частно- собственнических отношений. На Востоке же, при отсутствии условий для реализации всех потенций собственника и появления на этой основе собственной буржуазии, корпоративные связи оказались действенной альтернативой. Члены касты, общины, секты, клана, цехо-гильдии либо просто группа зависимых от влиятельного и богатого человека его клиентов обычно сплачивались в единую, хорошо и жестко организованную корпорацию, порой имевшую не только всеми признанное руководство, но и устав, дисциплинарный кодекс, систему обязательных норм поведения. Бедняки и богачи, полноправные и бесправные — все находили свое место на иерархической лестнице внутри корпорации, а для внешнего мира все они вместе, несмотря на разделявшее их неравенство, выступали обычно как единый сплоченный коллектив, отражавший в конечном счете — причем вполне реально, на деле, а не только на словах либо в форме лозунгов — интересы всех его членов, олицетворенные позицией и акциями его руководителей.
Корпорация нередко была как бы микрогосударством, и в этой связи нелишне напомнить хорошо известный тезис Конфуция о том, что государство — это в конечном счете лишь большая семья, тогда как семья — малое государство. Только в рядах корпорации отдельный человек мог чувствовать себя в относительной безопасности, что ощущали прежде всего собственники, которых не спасали от экспроприаций и притеснений порой даже сильные корпоративные связи и поддержка многочисленных клиентов. Поэтому в условиях отсутствия гражданского общества для подавляющего большинства населения корпорация была определенной гарантией от произвола, защитой нормального существования. Без нее же, вне ее индивид обычно превращался в социальный нуль и чаще всего скатывался на дно общества, пополняя собой ряды неполноправных и бесправных.
Известно, что на Востоке, несмотря на существование сводов законов, а точнее, сборников правительственных регламентов, никогда не было системы частного права, игравшей столь важную роль в Европе со времен античности, и соответствующих частноправовых гарантий собственника, тем более гражданина (граждан в этом смысле Восток вообще не знал). Законы всегда писались от имени государства и во имя его интересов. Конечно, это не значит, что законы вовсе не охраняли имущество и права подданных. Но системы гарантий, которая позволила бы любому считать себя социальной единицей и тем более беспрепятственно, без страха за будущее заниматься предпринимательской деятельностью наподобие античного гражданина или средневекового купца в европейском городе, не было, как не существовало и независимого от власти суда. Контрольные же функции чиновника, всегда стоявшего на страже интересов казны и хорошо сознававшего, что та часть избыточного продукта, которая попала в карман собственника, может считаться как бы вынутой из казны, за счет которой жил и он сам, ставили этого собственника в зависимое от власти положение, порой доходившее до произвола, вымогательств, прямых экспроприаций.
Отсутствие системы частноправовых гарантий вело к тому, что только причастность к власти предоставляла человеку более или менее высокий и сравнительно независимый (от начальства он всегда зависел) статус. Богатство могло помочь достижению такой позиции. Можно было купить ранг, добиться должности, вступить в родственные отношения с власть имущим посредством брачных связей. Играли свою роль и знатность, принадлежность к определенной касте, духовные звания и жреческий статус. Наконец, мог выручить случай — особенно это касалось военных или удачливых слуг. Но только достигнутая в результате всего этого, равно как и любым другим способом, причастность к власти могла дать индивиду высокое и общепризнанное социальное положение, в том числе и широкие возможности обзавестись имуществом, стать крупным землевладельцем и даже оказаться процветающим частным собственником.

Между двумя описанными выше сферами и формами ведения хозяйства никогда не было непреодолимой грани. Эту грань мы вынуждены проводить только в интересах теоретического анализа. В реальной жизни все богатые, и едва ли не в первую очередь власть имущие, начиная с самого правителя, довольно активно использовали свое привилегированное положение и свои щедрые доли в системе редистрибуции для приобретения частной собственности. Например, в текстах можно встретить сведения о приобретении правителем у какой-либо из подчиненных ему общин определенного участка земли для владения им на правах частной собственности. И это обстоятельство ни в коей мере не ставило под сомнение высокий официальный статус правителя в качестве высшего субъекта власти-собственности в этом государстве. Что касается представителей администрации рангом пониже, то для них такое было еще более характерным. Многие из их числа стремились воспользоваться своим положением для обогащения подобным образом. Но что характерно и весьма важно: частная собственность для каждого из причастных к власти всегда была и оставалась делом как бы факультативным, не более того.
Переплетение интересов индивида в качестве собственника и субъекта, причастного к власти, никогда не вело к выдвижению на передний план его частных интересов, как это может показаться само собой разумеющимся наблюдателю, привыкшему к европейской системе ценностей с ее бесспорным приоритетом личного, индивидуального начала. Напротив, каждый причастный к власти хорошо понимал, что своим высоким положением он обязан именно должности, благодаря которой он стал собственником и без которой, даже обладая собственностью, он значил бы весьма немного и легко мог бы потерять все. Вот почему каждый причастный к власти всегда отчетливо сознавал, сколь много значит для него должность. Что же касается интересов обладателей должности, т.е. аппарата администрации в целом, государства, то они совершенно очевидны и сводятся к следующему: нет нужды поощрять чересчур энергичное развитие частнособственнического сектора, поскольку это наносит ущерб казне и тем самым подрывает основу, на которой зиждется структура в целом во главе с тем же самым аппаратом. Поэтому интересы государства тесно переплетались с интересами личности (чиновника) как представителя аппарата и решительно преобладали над интересами этой же личности как собственника, даже если речь идет о самом высокопоставленном должностном лице.»

В.В.Дементьев:
«"Государство" в самом широком (и терминологически исходном) значении понятия, на наш взгляд, - это политическое оформление (устройство, состояние) общественных связей и их регулирование посредством публичной власти на основе норм писанного или обычного права. Если население территории, имеющей установленные границы, организовано политически, то есть всё оно (независимо от семейно-родовой и иной принадлежности) подчиняется общим органам публичной власти, то перед нами такое политическое сообщество, которое, полагаем, и может быть названо государством...» (В.В.Дементьева. Лекция 4. Римская civitas республиканской эпохи. с. 152. "Античный полис. Курс лекций". М., Университет Дмитрия Пожарского, 2010) современной науке рассматривается механизм восточнославянского политогинеза, который можно назвать "вождеством".



Предлагаю вам цитату из монографии А.Ю.Дворниченко, посвящённую вопросу, что такое "вождество".
«Зеркала и химеры. О возникновении древнерусского государства». Глава 5. "Постсоветская историография древнерусского политогенеза", с. 302-303.

«В начале 90-х гг. историки, жившие прежде "при историческом материализме", начинают искать пути выхода из возникшего, как казалось, кризиса. В это время отход от признания классовой обусловленности образования древнерусского государства становится массовым (1881). Огромную роль в трактовках древнерусского политогенеза начинает играть концепция вождества, в "привитии" которой к российскому научному телу важнейшую роль сыграл Н.Н.Крадин.
Концепция вождества (от англ.chiefdom) является одним из наиболее фундаментальных достижений западной политантропологии. Историографию теории вождества можно найти в ряде западных и отечественных работ (1882). Показательно то, что марксистские исследователи России фактически независимо от западных специалистов пришли к открытию феномена вождества (1883).
Уже в середине 70-х гг. Э.Сервис определял вождество как промежуточную форму социополитической организации с централизованным управлением и наследственной клановой иерархией вождей теократического характера и знати, где существует социальное и имущественное неравенство, однако нет формального и тем более легального репрессивного и принудительного аппарата (1884). С тех пор количество определений "вождества" намного увеличилось, выявлены его основные признаки, которые можно свести к следующим:
- наличие надлокальной централизации при сохранении племенной общинной структуры населения;
- сакрализованный, зачастую теократический характер верховной власти, которая носит иерархический характер и при всём своём видимом могуществе имеет ограниченные полномочия и не способна противостоять распаду (1885);
- важная роль редистрибуции - перераспределения прибавочного продукта;
- общая идеологическая система, культы и ритуалы;
- появление социального и имущественного неравенства, разделение труда и обмен деятельностью (1886);
- возведение мегалитических сооружений: гробниц, святилищ, насыпей, статуй, гигантских ворот и т.д.
Наиболее популярной классификацией вождеств является деление их на простые и сложные, хотя есть и другие типологии. Большинство авторов полагает, что демаркационная линия между вождеством и государством является расплывчатой и аморфной. Однако я считаю, что. когда сравнения вождества и государства осуществляется с привлечением трёх главных признаков государства: территориального устройства, налогов и особого аппарата управления, - особенности вождества вполне заметны (1887).


(1881) Пузанов В.В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты// Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2007/
(1882) Earle T. Chiefdoms in archaeological and ethnohistorical perspective// Annual Review of Anthropology 16, 1987. p.279-308; Васильев Л.С. 1) Протогосударство-чифдом как политическая структура// Народы Азии и Африки. 1981.№ 6.с.157-175; 2) История Востока: В 2-х т. М., 1993; Крадин Н.Н. Вождество:современное состояние и проблемы изучения// Ранние формы политической организации, М., 1995, с.11-61 и др.
(1883) Крадин Н.Н. Политическая антропология. Учебное пособие. М., 2001, с.129.
(1884) Service E. Origins of the State and Civilization. N.Y., 1975.p.15.
(1885) Cohen R. Evolution, Fission and the Early State// The Stydy of State. The Hague, 1981. p.87-115.
(1886) См. подробнее: Крадин Н.Н. Вождество: современное состояние и проблемы изучения...
(1887) Само по себе владение пусть и замечательным методом не даёт возможности применять его к тому обществу, с историей которого близко не знаком. Видимо, по этой причине статья Н.Н.Крадина, посвящённая древнерусскому политогенезу, представляется мне слабой (Крадин Н.Н. Становление государства на Руси в свете данных политической антропологии// Древнейшие государства Восточной Европы: 2010 год: Предпосылки и пути образования древнерусского государства. М.:Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2010. с.211-239).



В современной науке рассматривается иной механизм восточнославянского политогинеза.



Предлагаю вам краткую цитату из монографии А.Ю.Дворниченко. «Российская история с древнейших времён до падения самодержавия». СПБ. "Евразия", 2014 г. Раздел II, Глава 6, "Киевская Русь в XI-XII веках", стр. 172-173.

"Итак, можно наметить следующие стадии восточнославянского политогенеза. На протяжении VI-VIII вв. у славян существовала военная демократия, во времени развивавшаяся не очень динамично. Затем наблюдаем развитие вождества от более ранней, примитивной формы к более развитой (IX-X вв.).Если использовать терминологию Р. Карнейро, это было движение от простого вождества, через компаундное к консолидированному. (1)
Консолидированное вождество предшествовало формированию гражданской общины, которое приходится на период XI - первую половину XII вв..(2) В дальнейшем идёт интенсивный процесс распада сформировавшихся городов-государств на более мелкие. Процесс этот по-разному протекает в различных землях. Ни одну из этих стадий политогенеза нет возможности связать с государством.... [Андрей Юрьевич подчёркивает, что сами по себе "города-государства" не являются государствами в привычном нам современном понимании. В современной науке, отмечает он в другом месте, античные полисы, или города-государства, уже не всеми считаются государствами - В.З.].
.....
Впрочем, не дав нашей истории государственности, киевский период с его общинным строем [выделено в тексте А.Ю.Дворниченко] дал ей многое. Это общинность, непосредственная демократия, тяга к которым будет в России всегда. Это довольно высокая культура, которая не испытывала на себе давление государственно-крепостнического строя. Жаль, что по ней нанесло сильный удар монгольское нашествие. Это этничность, которая послужила основой формирования трёх братских народов: белорусского, русского и украинского. В целом, это очень симпатичный период нашей истории. По словам Ю.Ф.Самарина, Киевская Русь "озарена каким-то весельем, праздничным сиянием", она "остаётся каким-то блистательным прологом к нашей истории"".(3)


(1) Карнейро Р. «Процесс или стадии:ложная дихотомия в исследовании истории возникновения государства» //Альтернативные пути цивилизации...с.91-93
(2) Фроянов И.Я., Дворниченко А.Ю. «Города-государства Древней Руси», Л., 1988
(3) Самарин Ю.Ф. «О мнениях "Современника", исторических и литературных» // Самарин Ю.Ф.Избранные произведения., м., 1996, с.434-435.


Н.В.Козырева «Взаимодействие этнических групп в ранней истории Месопотамии» в рамках совместного проекта с журналом «Вестник древней истории»».
«Proshloe - интернет-журнал»
Полный текст статьи здесь:
Н.В.Козырева «Взаимодействие этнических групп в ранней истории Месопотамии»
«Формирование политических структур на территории великой Месопотамии в конце IV- середине III тыс. до н.э.»


«...Развитие государственности, которое на этих двух территориях, занятых носителями различных культурных традиций, шло разными путями, привело к формированию здесь к началу III тыс. до н.э. двух разных вариантов политических структур...».

«Развитие Юга»

...Города Южной Месопотамии возникли из общин-поселений, оформившихся вокруг храмов, последние были не столько культовыми институтами, сколько административными и хозяйственными центрами местного самоуправления. Шумерский город, сосредоточенный вокруг храмового комплекса, рассматривался его жителями как Дом главного городского бога и его божественного семейства, а все население города составляло персонал этого Дома. Земледелие, скотоводство, а также ремесленное производство велись в рамках городских храмовых общин коллективно. Производимые продукты централизованно собирались, хранились и затем различными способами распределялись между членами этих хозяйств или обменивались в соседних общинах на другие необходимые продукты и материалы.

Экономику такого типа, следуя теории К. Поляни, можно назвать по преимуществу распределительной. Общество, таким образом организованное и структурированное, не нуждалось в наличии или развитии индивидуального производства, будь то сельское хозяйство или ремесло, и оставляло мало возможностей для возникновения и существования такого рода производства. Соответственно и индивидуальное владение землей являлось фактором чуждым данной системе и в плане социально-экономическом, и в плане идеологическом (48).

Общество в значительной степени сохраняло эгалитарный характер, хотя к концу IV тыс. до н.э., по-видимому, началось активное формирование городской элиты. Все горожане, объединенные вокруг того или иного храмового хозяйства, независимо от пола, возраста и объема выполняемых работ могли рассчитывать на материальное содержание от своего храма. Это содержание по своему количеству и качеству, безусловно, зависело от положения того или иного лица в должностной иерархии, но не могло быть ниже необходимого прожиточного минимума. Стратификация населения была основана скорее на ресурсах, связанных с занимаемой должностью, чем на происхождении. Семья в обществе такого рода, где заботы о всех членах хозяйства независимо от пола и возраста несла некая административная структура, не играла роли экономического института; дети были связаны прежде всего с матерью.

Уже во второй половине IV тыс. до н.э. (в так называемый период Uruk III) все или большая часть шумерских городов, располагавшихся как в южной, так и в северной части аллювия были объединены в некую единую коалицию, члены которой имели, скорее всего, определенные обязательства друг перед другом. Центром этого объединения был, по-видимому, город Урук. Это видно и из сравнения размеров данного города с другими городами, и из того факта, что именно здесь впервые появляются письменные документы, писцовые школы. При этом роль координатора структуры должна была, возможно, переходить по очереди от города к городу. Эта система была, вероятно, предшественницей системы налоговых сборов и распределения (bala), которая позднее составляла экономическую основу хозяйственной жизни государства III династии Ура, объединившего Южную Месопотамию в самом конце III тыс. до н.э. ...»

«Развитие Севера»

...Долгое время города Южной Месопотамии Ур и Урук рассматривались в науке как центр происхождения цивилизации и урбанизма. Считалось, что в конце IV – начале III тыс. до н.э. произошел «взрыв» городского развития в Южной Месопотамии и именно там появились самые ранние в истории города. Однако новые находки археологов показали, что модель с центром на Юге и периферией на Севере должна быть пере смотрена, «самые ранние в мире города» были и в Сирии, и в Северной Месопотамии.

Будучи сопоставимы по площади, города Севера и Юга, однако, во многом отличались друг от друга. На Севере городов было значительно меньше, чем на Юге, и зачастую они располагались на значительном расстоянии друг от друга. Самые крупные города Севера были центрами территорий, включавших в себя и округу центрального города с сельскими поселениями, которые здесь, в отличие от Юга, также были значительно удалены и друг от друга, и от города. Это было, вероятно, следствием не только других масштабов территории Севера, но и совершенно других условий земледелия на естественно орошаемых полях Севера по сравнению с ирригационным земледелием Юга.

Основной хозяйственной единицей Севера было индивидуальное хозяйство отдельной семьи, входившее составной частью в хозяйство родовой общины. На Севере, где важную роль играл частный сектор, очень рано, по-видимому, возникли такие институты, как частная собственность на землю, долговое рабство и клиентела (55). Патриархальная семья и принцип наследования (имущества, социального статуса и т.п.) являлись определяющими элементами экономической структуры. Принадлежность к тому или иному роду, семье лежала и в основе сильной социальной стратификации, существовавшей в обществе.

Политические институты Севера, вероятно, очень рано приняли централизованную форму. Правящую верхушку составляла родовая аристократия во главе с царем, власть которого переходила по наследству. Именно эта группа, местом пребывания которой были крупные города, контролировала большую часть материальных и людских ресурсов. Главным собственником земли был царь и члены его рода, а также представители родовой аристократии. Большую часть экономической сферы составляли царское хозяйство и крупные частные хозяйства родовой знати. Храмовые хозяйства не играли значительной роли в экономике. Важнейшую роль в развитии городов и раннем формировании городской элиты на Севере играло их активное участие в посреднической торговле на дальние расстояния (56).

Север никогда не создал ничего похожего на систему независимых городов, существовавшую на Юге. В первой половине III тыс. до н.э. политические структуры Севера, по-видимому, продолжали развиваться в направлении формирования таких систем, которые в нашем понимании ближе всего соотносятся с представлением о территориальном государстве под наследственной властью Сильного светского царя, опиравшегося на городскую олигархию (57). В таком направлении развивалась, вероятно, и Западная Сирия, и Северная Месопотамия...»

Согласно классическому определению государства в российской исторической науке, которое мы находим ещё у Ф.Энгельса в его работе "Происхождение семьи, частной собственности и государства": признаками существования государства считаются: территориальное деление, налоговая система и формирование особого аппарата управления. Опираясь на такое понимание "государства" в массе своей российские историки в настоящее время понимают древнерускую государственность.

Три главных отличительных признака "государства" у современного российского историка И.Фроянова.
1) Размещение населения по территориальному принципу, а не на основе кровных уз, как это было при старой родовой организации;
2) Наличие публичной власти, отделённой от основной массы народа;
3) Взимание налогов для содержания публичной власти.